А.Б. Мороз

Столп Преподобного Никиты столпника

Преп. Никита столпник, переславский чудотворец – святой предположительно XII века[1], подвизавшийся в окрестностях Переславля-Залесского. Согласно его житию, Никита был сборщиком податей и показал себя на этом поприще жестоким и корыстолюбивым, так что окрестные жители ненавидели и боялись его. Однажды, ожидая гостей, жена Никиты варила мясо и внезапно увидела в котле человеческие руки, ноги и головы в кипящей крови. Она позвала мужа, который в ужасе покинул дом и отправился к расположенному в 1,5 км от города монастырю св. великомученика Никиты Готфского и попросил игумена принять его в братию. Игумен, чтобы увериться в серьезности намерений пришедшего, назначил ему послушание: "…три дня стоять при вратах монастыря и с искренним раскаянием исповедовать грехи своей жизни всем входящим в монастырь и исходящим из него. По совершении этого послушания пошел он в находившееся недалеко от монастыря болотистое место и там, сняв с себя одежду, сел нагой, предавая свое грешное тело на истязание комарам и мошкам. Игумен, вспомнив Никиту, послал одного инока посмотреть, что он делает у врат монастырских. Брат, не найдя Никиту у монастыря, пошел искать его за монастырем и нашел его лежащим в болоте, всего покрытого мошками, комарами и пауками, облитым кровию от изъязвления их" [Житие Никиты, 1886, 5]. Затем Никита был пострижен в монастыре (судя по всему, сохранив мирское имя) и избрал себе подвиг затворничества. Он облекся во власяницу, надел железные вериги и каменную шапку и поселился на столпе. Среди чудес, совершенных святым, было исцеление князя Михаила Черниговского, которому св. Никита послал свой посох. Кроме того, он ископал два колодца, омовение в которых приносит исцеление. Смерть Никита принял от родственников (по другой версии просто от разбойников), решивших, что вериги святого серебряные. Убив его, они сняли вериги и унесли их с собой. Поняв, что это просто железо, убийцы выбросили их в Волгу, но те не утонули, а, напротив, поплыли по воде и так были обретены и возвращены в монастырь как святыня. После смерти св. Никиты мощи его хранились в монастыре, а в XV в. Митрополитом Фотием была сделана попытка их открытия. Но мощи сами закрылись землей и остались под спудом. Память св. Никиты совершается 24 мая/6 июня.

Культ преп. Никиты в настоящее время не сильно распространен, хотя большое количество списков его жития, содержавшихся в самых разных библиотеках и книжных собраниях, многократные переработки, вносившие в житие изменения и дополнения, свидетельствуют о популярности этого святого в XVI-XVIII вв. [Ключевский, 43], а возможно, и позднее. Рукописи жития, содержавшиеся в Соловецкой библиотеке, в собрании Софийского собора в Новгороде [Барсуков, 394], указывают, что этот святой был известен и на Русском Севере. Икона св. Никиты была в церкви деревни Родиониха Харовского р-на Вологодской обл. [Сосновцева, 5]. На Русском Севере же (Череповецкий уезд тогдашней Новгородской губернии (ныне – район Вологодской обл.) и Архангельская губерния) зафиксированы заговоры с упоминанием имени св. Никиты столпника [Герасимов, 176, №59; Ефименко, т. 2, 156].

В настоящее время следы почитания преп. Никиты нами обнаружены в окрестностях его монастыря, а также в одном из сел Каргопольского района Архангельской области – Палы. К сожалению, это село исчезло с лица земли в 70-е гг. вследствие известной государственной политики по "укрупнению деревень" и уничтожению "неперспективных" населенных пунктов, так что нам посчастливилось застать только нескольких жителей этого села, переселившихся в соседнее Чурилово. В с. Палы был престольный праздник св. Никиты столпника, воспоминания о котором сохранились в памяти опрошенных жителей этого села. Полевые исследования, проведенные в радиусе 10-15 км от с. Чурилово, показали, что ни в одном из соседних населенных пунктов (сс. Ухта, Хотеново, д. Сварозеро) не существует никаких сведений ни о самом св. Никите, ни о его празднике.

Никитский монастырь был закрыт в 1923 г. и вновь открыт в 1993 г. В настоящее время часть построек отремонтирована, часть находится в процессе ремонта и реставрации. На месте "столпа" поставлена часовня с фреской, изображающей св. Никиту стоящим в рост, в арке надвратной церкви сделаны новые фрески, изображающие сцены из жития великомученика Никиты – слева, и из жития Никиты столпника – справа. Примерно в 2 км от монастыря, в овраге, расположен источник Никиты столпника, там недавно оборудована купальня и выстроена часовня. Монастырь и источник привлекают значительное число паломников, приезжающих из самых разных мест России.

В советское время монастырь был полуразрушен, источник выглядел так: "Там просто была ямка. [Когда просто ямка была, к ней ходили за водой?] Ну ходили бельё полоскать. [Белье полоскать?] Да. [Его не…?] Она нет… [Этот источник раньше не почитали как святой?] Нет. Ну, они... мы почитали их, но… зимой везде прорубя, а там не за… не замерзало, и поэтому люди не больно верили ищё... глубоко-то не верили, ну и там фсё время оно было и фсё время вот ходили туда. [А воду оттуда не приносили?] Брали, брали воду, брали. [Просто пить?] Огурцы, и пить, и вот огурцы очинь хорошо, до сих пор бирём огурцы вот засаливать. Почему-то крепче оно получаеца с этово-т с источника" [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от Т. И. Иванушкиной, 1937г.р., мест.].

Жители окрестных деревень (одна из них – Никитская Слобода – расположена непосредственно вокруг монастыря) имеют некоторое представление об обители, святых, которым она посвящена, и источнике, однако не проявляют такой активности в их почитании, как паломники. Среди постоянных жителей Никитской Слободы (а большинство ее населения составляют дачники, приезжающие не только из Переславля, но и из других городов, в том числе и из Москвы) лишь несколько человек более или менее регулярно посещают монастырские службы и интересуются житием святого, остальные значительно более пассивны, и информация, полученная от них, отличается меньшей подробностью и разнообразием сюжетов. Географически сведения о св. Никите столпнике распространяются так: хорошо имя святого известно только жителям Никитской Слободы, при этом они весьма мало сведений имеют о великомученике Никите, которого столпник совершенно "затмил". В д. Криушкино (5 км от монастыря) по сей день существует часовня св. Никиты столпника, и день его памяти почитается как деревенский праздник. Там практически ничего неизвестно о св. великомученике Никите. В расположенной в 2,5 км от монастыря деревне Городище существенно чаще упоминается имя Микита-мученик, который, впрочем, смешивается, а то и отождествляется с Никитой столпником. В д. Купань (13 км от монастыря) великомученик Никита полностью отождествляется с Никитой столпником. В деревнях, находящихся на еще большем расстоянии от монастыря, сведения о Никите столпнике практически отсутствуют. Более того, жительница Никитской Слободы, переехавшая туда, по ее словам, 20 лет тому назад[2] из с. Конюцкое, расположенного от монастыря в 8,5 км, знает только имя Микита святой, связанное в ее сознании с ее дядей, которого якобы так прозвали [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, Никитская Слобода, зап. от П. Г. Дворниковой, 1914г.р.]. В рассказе о дяде заметны отголоски жития Никиты столпника, тоже относимые ею на счет дяди, но даже самого слова столпник она не знает.

Помимо устной традиции, которая сохранила отрывочные сведения о Никите столпнике, современные жители окрестных деревень черпают информацию о святом из продающейся в монастыре брошюры с житием святого [Житие Никиты, 2002], со слов монахов, а также из нескольких его иконописных образов: одна икона изображает святого в веригах на столпе рядом с великомучеником Никитой (эта же икона воспроизведена на задней обложке издания жития, а также ее репродукция продается в иконной лавке монастыря); другая дает погрудное изображение во власянице и монашеском клобуке, со свитком, на котором написана молитва, в руке (эта же икона воспроизведена на обложке издания жития); фреска в часовне, воздвигнутой на месте столпа, показывает святого в рост – также держащего свиток с молитвой; и, наконец фрески в воротной арке при входе в монастырь содержат основные сцены из жития святого. Не исключено (хотя установить этого точно не удалось), что информация о святом черпается и из многочисленной краеведческой литературы. Осмысление и интерпретация фактов, полученных из этих источников, а также ряд собственно фольклорных представлений лежит в основе народного почитания св. Никиты столпника.

Удивительным образом традицией очень слабо отрефлектировано самоистязание Никиты, предпринятое им уже в стенах монастыря: ни собственно столпничество, ни вериги, ни каменная шапка, которую он носил (правда, последняя реликвия в 1735 г. была взята в канцелярию московского синодального приказа [Ключевский, 47], но и в старом, и в новом издании жития она упоминается [Житие Никиты, 1886, 5; Житие Никиты, 2002, 8]) – в особенности в сознании жителей не Никитской Слободы, а более удаленных деревень не отражены. Вместе с тем, в воротной арке имеется фреска, изображающая святого на столпе, в житии также упоминается столпничество. Правда, в современном издании жития о столпничестве святого говорится, что "желая бóльших подвигов покаяния, он устроил для себя столп. Это была столпообразная круглая яма или просто пещера, так что столпничество святого Никиты было, в сущности, затворничеством. И восшед на столп для умерщвления в своей плоти земных пожеланий и страстей и для возношения духа к Богу, он подвизался, никем не зримый" [Житие Никиты, 2002, 8-9][3]. В "Описании святынь Никитского монастыря" этот столп описывается иначе и в более точном соответствии объекту: "Каменный столп близ соборной церкви. Сделан он на месте столпа, на котором спасался преподобный Никита" [Житие Никиты, 1886, 11]. В более ранних документах также упоминается именно столп: "Против соборной церкви столп преп. отца Никиты каменной, к нему приделан чулан деревянной на столпе, шатер и чулан крыты тесом; в столпе обр. Распятие Госп. писан красками; обр. преп. Никиты Столпника осмилистовой, ветх; в столпе ж чепь преп. Никиты железная" [Опись монастырского имущества 1701 г. Цит. по Найденов, 33]. В Описи 1763 г. упоминание о столпе повторяется: "столп каменный, где трудился преп. атец наш Никита Столпник Переслав. чуд." [Найденов, 168].

Согласно "Описанию святынь Никитского монастыря", до 1763 года были около столпа деревянные паперти, а "в сем году вместо них устроена каменная галерея, а под столпом в земле каменная келья с окном" [Житие Никиты, 1886, 11]. В настоящее время в основном отреставрированная часовня выглядит примерно так же: круглое небольшое строение, в центральной части которого стоит кирпичный столб внутрь которого ведет небольшая, в несколько ступеней, лестница вверх. Проход к лестнице некогда закрывался, но сейчас остались только петли от двери. Лестница подводит к фреске, изображающей преп. Никиту в рост, со свитком в левой руке и с правой рукой поднятой для благословения. Вокруг столба внутри часовни – галерея. Под папертью часовни еще лестница, ведущая в подвал, где оборудована небольшая келья, размером примерно 2х2м, где стоит аналой с несколькими иконами, в том числе св. Никиты. И под фреской, и на аналое в подвальной келье лежат ветки растений, некоторые украшены фольгой. Помещение в подвале понимается как келья святого, в ней, судя по ряду указаний, хранились вериги столпника и его каменная шапка.

Итак, никакой ясности относительно того, что же из себя представлял столп св. Никиты и его столпничество, не существует. Имеются противоречивые свидетельства относительно того, что же такое представлял из себя столп св. Никиты. С одной стороны, речь идет именно о столпе, это подтверждается и описаниями монастыря XVII-XVIII в. (ср. приведенные выше цитаты). С другой стороны, сформировалась устойчивая традиция соотнесения термина столп с подвальной кельей, которая якобы так узка, что в ней можно только стоять. Насколько нам известно, самозаточение в келье никогда не относилось к подвигу столпничества, и все известные столпники подвизались именно на столпах или башнях (специальное исследование, посвященное столпничеству см. [Кузнецов]). Сами постройки (и столп внутри часовни, и кирпичная кладка подвальной кельи), похоже, были реконструированы в XVIII в. и в том виде, в котором келья существует теперь (и, видимо, с момента реконструкции часовни в 1763 г.), она никак не может быть названа столпом.

Понимание Никитиного столпа как ямы продиктовано фразой из его жития, где сообщается, что святой "ископа себе столпъ по благословению отца своего и в нем седе" [Житие Никиты Унд., л. 37 об.; Федотова, 326]. Регулярная повторяемость формулировки ископа себе столп во всех обследованных нами списках жития и в публикации М.А. Федотовой свидетельствует о неслучайном и вполне сознательном употреблении глагола ископати.

Итак, существует две традиции восприятия столпа: согласно одной, столп был именно столпом, под которым была устроена келья святого с подземным ходом, ведущим "под стену церкви, еюже на молитву прихождаше" [Федотова, 326]. Про этот ход в житии также сказано, что святой "ископа стезю уску" [там же]. Впоследствии в келье хранились вериги и каменная шапка святого, а над столпом был устроен сначала деревянный навес, а затем и часовня.

Согласно другой версии, столпом и была та самая келья. В этом случае нам остается предположить, что собственно каменный столп был выстроен над нею впоследствии, для того чтобы снять очевидное противоречие.

Мы не можем пока утверждать однозначно, что же представлял собой столп св. Никиты изначально. Ясно лишь, что традиции именования затворников, подвизавшихся в пусть даже самых тесных кельях, столпниками в православной традиции не именовали. Глагол ископа применительно к столпу, возможно, появился по аналогии с соседними: несколькими строками выше сообщается, что Никита ископа два кладязя, а сразу после указания на столп, говорится о подземном ходе – стезе – которую Никита также ископа [там же]. Кроме того, мотив копания столпа может быть навеян житием Симеона столпника, которое оказало заметное влияние на житие Никиты. Симеон, прежде чем стать монахом, видит сон, в котором копает ров для какого-то здания и слышит голос, сначала повелевающий ему копать усерднее, а затем перестать копать и начать строить – предзнаменование будущего столпничества: Виделось мне, говорил Симеон, будто я рою основание для дома, потом слышу, - кто-то, стоя вблизи, говорит, что мне должно рыть еще глубже. Увеличив глубину рва по приказанию неизвестного, я опять хотел успокоиться; но он еще приказывал мне рыть и не отставать от труда. Давая мне такие приказания три и четыре раза, он сказал наконец, что глубина уже достаточна, и что потом строение пойдет без большого труда, как бы весь труд уже был кончен и остальное ничего не стоило. Предсказание это оправдывали события, которые выходили за пределы естества [Феодорит, 200].

Если все же речь в житии идет именно о яме, тесной келье, которая заменила столп (например, по климатическим причинам), то столь непривычный облик столпа был после канонизации святого трансформирован в собственно столп. На месте подвига святого был выстроен каменный столп, а на иконографических изображениях Никита показан стоящим на колонне. Если принимать во внимание предположение М.А.Федотовой о первичности Краткой редакции жития, в которой отсутствует "ряд эпизодов, значимых для Основной редакции Жития (демоноборческий мотив, столпничество [подчеркнуто нами – А.М.] святого и другие)" [Федотова, 318], то, возможно, и отождествление места затворничества, кельи, со столпом – явление позднейшее, за которым и последовало собственно создание каменного столпа.

Сведения о культовых практиках, связанных с этой часовней, достаточно красноречивы: каменная шапка, которую Никита носил вместе с веригами, была объектом почитания еще в XVII в. Богомольцы надевали ее на голову и обходили так часовню. Так же поступали и с веригами. В первой половине XVIII в., в период активной борьбы Церкви с "суевериями", в том числе с почитанием камней, деревьев и т. п., шапка была изъята с тем определением, что она находилась "не без почитания от суеверных людей" "за то, что якобы она дело рук некоего преподобного" [Указ Святейшего Синода в Московскую синодального правления канцелярию, 24 октября 1735 г., цит. по Лавров, 224]. В результате каменная шапка направлена была в Петербург и отправлена в синодальную канцелярию, "после чего ее следы теряются" [Лавров, 224]. Тем не менее, обрядовая практика продолжается, и в качестве шапки начинает использоваться камень, служащий ступенью часовне, с которым, держа его на голове и надев на себя вериги, трижды обходили часовню [Тихонравов, 95]. А.С.Лавров предполагает, что изначально почитание шапки и вериг было не столько народным, сколько монастырским культом, т.е. оно было инициировано самою обителью [Лавров, 225]. Тем не менее, даже в этом случае культ имеет устойчивые типологические признаки народного, так что и сам А.С.Лавров сопоставляет его с аналогичными формами народного почитания других святых [Лавров, 225-226]. То же обстоятельство, что даже после изъятия каменной шапки св. Никиты продолжилось почитание некоего камня из часовенной паперти, а также зафиксированные нами практики красноречиво свидетельствуют, что и почитание св. Никиты, и обряды, в которых оно формализуется, вполне представляют собой народный культ.

В ходе нашего полевого исследования нам не удалось зафиксировать обрядности, связанной со столпом святого, которая бы имела массовый характер среди местных жителей. Однако несколько фактов свидетельствуют о его существовании, пусть и в редуцированной форме. Внутри часовни, в самом ее центре, там где лестница выводит к фреске св. Никиты, наряду со свечками стоят и лежат пучки засохшей травы и цветов, вероятно, принесенные посетителями. Ветки растений лежат также и на аналое в подвальной келье святого. Такая же практика принесения к святым местам растений широко распространена: веночки или пучки полевых цветов кладутся на камни-следовики; пучки трав кладутся или вешаются на обетные кресты и т. д.

Вериги святого, хранившиеся в келье, также упоминаются информантами: [Не слышали, что св. Никита сидел на столбе?] Ну… этово [нрзб.] не слы… не слыхал. [А что его вериги были серебряными?] А это вот мучили вон. Вот там-де – вы были в монастыре? [Собиратель: Были.] Вот это… во… летняя церквы там внизу-то, вот рядом с ней тамо-де, он, наверно, тоже фсё о-обделано: в под… часовенка такая и подвальчик – вот там-де цепи и вот такие толщины лёжали на столики и огромные камни. Вот. Вот. Так ево закалывали в эти вот цепи и ка… и как заставляли вот таскать эти вот вериги там назывались вот, вериги, как гърят, как камни-то. Вот эти [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от А.П. Столярова, 1919 г.р., мест.]. Понимание того, что же, собственно, такое Никитин столп, начисто отсутствует у местных жителей. Подавляющее большинство их воспринимает лексему столб исключительно применительно к комариному столбу и никак иначе. Этому способствует отмеченная выше путаница в литературе, которую продают, покупают и читают в окрестностях монастыря. Тем не менее, мучение Никиты (нередко понимаемое как истязание его со стороны других) наиболее набожным жителям Никитской Слободы известно[4]. Вот, и потом вот он уже [?] этот столп вырыл. И вот он в этом столбе подвизалса. [Что значит "вырыл столб"?] Ну зделал. Он зделал туда там… [Это была яма, а не столб?] Ну как сказать: он рыл и ту… туда подземелье, как гъворица, там и подземелье, там он… ну, в опщем фсё сам он. Фсё сам и варил фсё это, фсё замешивал, вот у нас монастырь-то… кода - вот мама гъворила – возами, гът, возили-возили я… яйцэ. Прям возя… возами с колхозоф изо фсех. Так шо раньше цемента не было, песка, дак как таковово, мож быть и было… не было, но в опщем, на белках. Вот этот вот… у нас монастырь выстроен специально только на белках на яичных. [Яйца возили, чтобы…?] Да, штобы стра… строить это вот… стены вот эти вот. Вот, ну, и он тоже на белках, тоже в… [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от Т. И. Иванушкиной, 1937г.р., мест.]. Та же информантка рассказала и о продолжающейся традиции обхода часовни: [А что за столб?] Ну, а вы ходили туда [в монастырь], видели? [Собиратель: там часовенка стоит.] Ну часовенка, и тут в… вот когда вот болеем мы другой рас – ну семь рас мы… мы другой рас вокрук… вокрук как ходим – три рас пройдём – маленько, смотриш, исцеление бываит. [Вокруг часовенки?] Да. Но внутри только, внутри. Ок… внутри столба. [Просто обходите?] Да. "Святый Боже, свят Крепкий, святый Бесмертный, помилуй нас", - водим [?] [показывает левой рукой движение по солнцу]. [В какую сторону?] [...] Да разницы-то нет, по-мойму, вот так мы ходим [показывает правой рукой движение против солнца]. [Против солнца?] Протиф, да, протиф.

Вериги преподобного, правда, уже на себя не возлагают, поскольку они хранятся теперь в Никитской церкви, вблизи мощей святого. Повешенные по остроумному решению монахов на стену непосредственно перед иконой, они ложатся подходящему приложиться к ней на плечи или шею, так что человек ощущает всю их тяжесть. Так что если и можно говорить о возрожденном по монастырской инициативе почитании столпа и вериг святого, то во всяком случае, у старшего поколения местных жителей сохранились и воспоминания о старой традиции: (вериги, хранившиеся в келье Никиты под столпом и надеваемые богомольцами).

Вместе с тем, почитания столпа как такового мы не зафиксировали. Хождение вокруг него скорее есть хождение вокруг часовни, как и любого другого сакрального объекта, что же касается определения столпник, то оно в сознании носителей фольклорной традиции связано с совершенно иным объектом и эпизодом Никитиного жития. Известный всем опрошенным жителям окрестных деревень житийный эпизод, знание которого имеет поголовный характер, - это сюжет о самоистязании святого, отдавшего себя на съедение насекомым: [Про св. Никиту Столпника рассказывали что-то?] Може, и росказывали, дествительно. [Что его комары заели?] А, да это я слыхала, дак он далсы [?], сам себя просил - ево связали, и ево комары... и искусали до смерти. [Он умер от этого?] Да. [А зачем он это сделал?] А зачем он зделал – вроде чево-то он зделал нехорошее, и вот он сам себя наказал. [И он попросил, чтобы его связали?] Да, связали и "пусть у меня, эта, крофь выпьют с меня, и я умру своей смертью" [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от Н.Н. Петровской, 1931 г. р., мест.].

В этом эпизоде существенными для устной традиции оказываются следующие составляющие: во-первых, место действия. Оно обязательно конкретизируется, отмечается, что дело происходило не в каком-либо болоте, а в конкретном, которого сейчас уже нет, но которое старые жители Никитской Слободы хорошо помнят и единогласно указывают рукой за монастырь, в направлении Плещеева озера. По словам наиболее сведущих, болото находилось непосредственно за монастырем, так что его было видно из церковных окон. Болото и деревню, таким образом, разделяет обитель. Один раз нами зафиксирован топоним Никита-болото.

Во-вторых, значимыми оказываются причина такого поступка и обстоятельства его. В отличие от определения места действия, мотивировки не всегда однозначны, хотя основная версия близка к тексту жития: Никита раскаялся в грехах и, чтобы их искупить, отправился в болото, разделся донага и отдался на съедение комарам: А Никита вот он тоже, наверно, ушол вот в болото… в болото-то ушол тоже так же, наверно, это, как иё… [У него тоже грехи были? (До этого в качестве параллели к житию св. Никиты информант рассказывал о Марии Египетской, которая за грехи обрекла себя на жизнь в пустыне.)] Дак наверно. Наверно, тоже гре… [смеется]. Наверно, грехи были, вот. Наверно, тоже грехи были, и он ушол вот на съеденье комарам [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Городище, зап. от М.П. Елиной, 1922 г.р., мест.]. Согласно иной версии, это был не добровольный поступок – его ево это… он… приговорили на съедение, вот он на комарах [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от А.П. Столярова, 1919 г.р., мест.] – эта интерпретация в меньшей степени основана на знании жития, а более ориентирована на характерный для собственно фольклорного восприятия святого мотив противостояние его разного враждебным силам. Отголосок такого же восприятия видим в рассказе упоминавшейся уже П.Г. Дворниковой из с. Конюцкое о своем дяде, якобы прозванном Микита святой: [Говорят, этого Никиту комары покусали?] Никита святой. А у нас тоже Никита был, так ево и прозвали Никита – комары закусали. Это щё до миня: ево наголо роздели, е…о… ево... ево комары скусали, и он… это… до нас было фсё. [До вас – это когда?] Да, эт когда было, уш ф каким году-то, дедушко ушол ф той мир… уш… я живу ис… уш сколько годоф есь, уш дивяносто, сынка, дивяносто есь, с четырнцто году – вот так. […] [Вы сказали, Никиту связали и бросили в болото?] Да. [Зачем?] Да ёво... за хулиганство, што ли… он… я не знаю, как-то заблудилса, што ли, он сам што ли это зделал. Это раньше дедя сказал. Это он сам зделал чево-то, он вить помишался, наверно, он больно читал. [Что?] Читал… много. [Читал?] Да. Фсе книги, фсё он… читал больно много, фсе святыи, фсе. Да, дочитался. [Это кто?] Мой он… как тибе сказать-то… дедин [дедушкин] сын… Никита. Вот ево и назвали Никита святой [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, Никитская Слобода, зап. от П. Г. Дворниковой, 1914г.р.].

Наконец, в-третьих, в обоих типах интерпретации не только преобладает тема мученичества Никиты, но и само слово мучить оказывает непосредственное влияние на формирование народного восприятия св. Никиты столпника. То обстоятельство, что монастырь назван в честь двух подвижников по имени Никита, один из которых биографически связан с и с обителью, и с местом, где она построена, а другой – святой IV в., про которого жителям окрестностей монастыря ничего не известно, приводит к сближению, а то и отождествлению двух этих подвижников. Самоистязания преп. Никиты столпника трактуются как мучение (его мучили), следовательно, он сам воспринимается как мученик: [Кто такой Никита столпник?] А это святой, вот, святой, это, мученик, и вот с их это… в этой… Вот весенний Никитын день у нас шестово числа июня – вот это вот Никита Столбник. [...] Старые люди говорили, вот, где Никиту мучили вот тамо-де, вот часовенка-то это… и… это… болото и часовенка-то была, и комары тамо-де-ка и кругом. Вот и скаът, Ни-Никиту это, мучили, на съядение комарам. Вот токо так вот скажут копосам [?], наверно вот, людям, и ходили там-де. Вот. Ис церквы ходили там службу… это вот… панихиду служили там фсё. [Не слышали, что св. Никита сидел на столбе?] Ну… этово [нрзб.] не слы… не слыхал. [А что его вериги были серебряными?] А это вот мучили вон. Вот там-де – вы были в монастыре? [Собиратель: Были.] Вот это… во… летняя церквы там внизу-то, вот рядом с ней тамо-де, он, наверно, тоже фсё обделано: в под… часовенка такая и подвальчик – вот там-де цепи и вот такие толщины лёжали на столики и огромные камни. Вот. Вот. Так ево закалывали в эти вот цепи и ка… и как заставляли вот таскать эти вот вериги там назывались вот, вериги, как гърят, как камни-то. Вот эти. [Никита мученик и Никита столпник – разные святые или один?] Один и тот же [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от А.П. Столярова, 1919 г.р., мест.]. Тенденция к объединению двух святых Никит просматривается и у более знакомых с письменным житием информантов. В этом случае не происходит собственно объединения двух персонажей, но они сближаются во временном и пространственном отношении. Так, Т.И.Иванушкина, пересказывая эпизод покаяния Никиты столпника и его приход в Никитский монастырь, назвала настоятеля монастыря, отказавшегося сразу принять Никиту в братию и назначившего ему форму покаяния, Никитой мучеником: Он [Никита столпник] сюда [в монастырь] пришол, а здесь был Никита мученик – он ево не принял: "О-ой, стой три дня в воротах и проси у всех прощенья" [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от Т. И. Иванушкиной, 1937г.р., мест.]. Тенденция к сближению/объединению двух Никит обусловлена и общим именем, и одним монастырем, к которому оба святых имеют отношение, и, как уже было отмечено, соотнесением эпитета Никиты готфского мученик с добровольными (согласно житию, но отнюдь не всегда согласно народному восприятию) мучениями Никиты столпника. Наконец, на это сближение существенно повлияло празднование памяти двух этих святых в окрестных деревнях. Как уже говорилось, в расположенной недалеко от монастыря д. Криушкино был часовенный праздник Никиты столпника (24 мая/ 6 июня), куда и ходила вся округа в этот день. В Никитской же слободе праздновался также и день св. великомученика Никиты (15/28 сентября), который также привлекал жителей соседних деревень. Таким образом, вся округа праздновала оба дня, хотя и в разных местах. Соответственно, праздники и назывались Микита мученик и Микита столпник. Такая "симметрия" часто находит отражение в народном календаре: ср., например, Иван Купала (или Ивандень) и Иван Постный (Иван Покровный); Никола вешний и Никола Зимний и т. д. Нередко такие праздники выстраиваются в единую систему, знаменуют начало и конец какого-либо периода или просто между ними устанавливаются соответствия (от Миколы до Миколы двадцать две недели – так измеряется протяженность зимнего периода [КА, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Лукино, зап. от А.А. Назаровой, 1934 г.р., мест.]). Кроме того, в окрестностях монастыря почитаются Никитские источники – у каждого свой. Источник Никиты столпника уже упоминался; между дд. Городище и Криушкино, у Александровской горы (связанной в местном предании с именем Александра Невского) имеется источник Никиты мученика, почитаемый местными жителями наравне с источником Никиты столпника, но неизвестный паломникам: Микита вот столбник здесь. [Где?] Под Никитским [монастырем], а Микита мучиник вот под Александрофской горой [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Городище, зап. от Л. Зуевой, 1925 г.р., мест.]. При этом, как видно из примера, имя святого не столько обозначает его обладателя, сколько используется как топоним. Такое "сворачивание" сюжета вообще крайне характерно для народного сознания: сохраняется только маркер этнографического факта (обряда, мифа, содержания праздника, ритуального запрета и т. д.) в виде топонима, хрононима, фразеологизма и проч., которые затем могут "разворачиваться", причем зачастую совсем иным способом, в иной сюжет, с иным смыслом, более актуальным для данного контекста[5].

Наряду с "наложением" пространства окрестностей Никитского монастыря на житийный сюжет происходит наложение на него и календаря. Дата 6 июня известна жителям означенной "зоны влияния" Никитского монастыря как время, с которого начинают активизироваться комары. Примета связана с фактом самоистязания св. Никиты в болоте и непосредственно им мотивирована: Вот у нас шестово июня, даже пятово-четвёртово июня, вот фсё время бывают… начинаюца комары, и они прямо вот столбами везде, столбами, вот на… на… шестово июня у нево вить, Никиты столбника у нас-то этот, престол. И вот кода увидели… люди увидели, шо такое кровяное месиво, такие вот столбами – чё такое тут, шо они напились у нево, он лежал голый же. Вот, и тода пошли ево, привели чуть живово, корочи. Вот, так он искупал грехи свои [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от Т. И. Иванушкиной, 1937г.р., мест.]. С этого момента по настоящее время ежегодно в день Никиты Столпника начинаются комары, притом именно в этот день они стоят столбами. Для многих жителей окрестных деревень слово столпник – не столько часть имени святого, сколько обозначение календарной даты и приметы, с ней связанной: [Почему Никита – Столпник?] А окурат когда комары полетят… столбом. Веть вот садим огурцы - ковда, говорят, огурцы садить? – На Микиту Столбника огурцы посадить. А их сажаем – столбами кэмароф, фсё вот так вот хлещемса, да, и вот прозвали Микиту, наверно, потому Микита Столбник. Ну вот, кругом одне комары. [А когда кончаются комары?] Хорошо я не помню, но слыхала: вот быв… быть-то перет Петровым днём столько-то комара-то кончаица, а Петроф… день вот двенацатово числа будет. Пётр и Павел [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Городище, зап. от Л. Зуевой, 1925 г.р., мест.].

Для традиции вовсе нерелевантно, что 6 июня – день смерти святого, релевантно же – что это его день. Эпитет столпник в данном случае играет решающую роль и накладывается на широко распространенное в фольклоре представление о толчее насекомых (комаров, мошек): [Вы говорите, что видно, как комары столбом стоят?] Да-да. [Это каждый год?] Да-да. Каждый гот это вот. Тут в этом… наверно, ф конце мая или в это… в июне ли месеце, вот. Вот. Прямо целые столбы вот, там тыщи-милионы целые этих вот, как-то комароф-то тут это [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Никитская Слобода, зап. от А.П. Столярова, 1919 г.р., мест.]; От это там-ди тоже, вот это вот Никита Столбник, пътому што… ет… как только у ето, Никиты-от… Никиты муч… Столбника-то – столько этово… этих… ну, мошек, мошек – прямо столбы-столбы-столбы - так и перевиваюца, вот, это и есть-ка [ЛА, Ярославская. обл. Переславский р-н, д. Городище, зап. от М.П. Елиной, 1922 г.р., мест.]. То же, но уже вне связи с днем преп. Никиты встречаем на совершенно иных территориях, где ни сам святой, ни его праздник неизвестны: Осенью как чё толкуца дак, гоорят, к теплу, а весной дак [к холоду]. Кто как скажет. Как с этими столбами толкуца [КА; зап. в 1996 г. в с. Евсино от А.М. Меркушевой, 1927 г.р., мест.].

Итак, толчея насекомых в воздухе столбом – факт широко распространенный, и лишь на территории, где распространены сведения о Никите столпнике, они сопрягаются с представлениями о комарах и начинают обусловливать друг друга. Такая связь стимулирует порождение новых сюжетов и верований. Так, при повествовании о поисках монахами Никиты и его обнаружении в болоте в качестве сигнала выступают комары, напившиеся крови святого, отчего столб становится красным.

В Каргопольском селе Палы, где в д. Вахрушево, входившей в его состав, где был престольный (или часовенный) праздник Никиты столпника, о самом святом известно существенно менее, чем в окрестностях монастыря. Ныне с. Палы уничтожено как "неперспективное", но несколько человек переселившихся в расположенное в 3 км от него Чурилово, знают о святом. Собственно, единственный факт из его жизни, о котором упоминают жители д. Вахрушево, - это как раз то обстоятельство, что его заели комары: [Что такое комариный день?] А комориный день дак Миките Столбику празьник. Видно [?], каково-то старика Микиту зайили шестово ли седьмово [смеется] - забыла, надо сидьмово июня. Да. Шестово ли сидьмово у нас в Вахрушеве[6] празьник был, празновали сидьмово июня Миките Столбику. Шо Микиту, каково старика зайили комары, дак вот празновали. С тово празника вот… заблю… наблюдайти, как этот комарий празник, у нас уж в диревне: Уй! Скоро комарий празник - комары одолят [КА; зап. в с. Чурилово от М.М. Омелиной, 1941 г.р., род. в с. Палы]; [Знаете про св. Никиту столпника?] А это… Микита Столбник седьмово июня - комаринный день. [Почему Микита Столбник?] А вот я слыхала, што ево комары заели. [Поэтому комариный день?] Да. [Что с комарами в этот день происходит?] А в этот день комароф прибывает много [КА; зап. в с. Чурилово от А.С. Даниловой, 1933 г.р., мест.].

При этом ни причины, ни сопутствующие этому событию обстоятельства неизвестны: эпизоды жития, хотя и были известны в границах с. Палы, но не было соотнесено с какими-либо объектами местной топографии, не существовало восприятия Никиты как своего святого, поэтому из житийных эпизодов сохранился лишь один – тот, который был ассоциирован с приметой и приурочен к календарной дате. Народная этимология и в этом случае работала по тому же принципу, что и в окрестностях Переславля-Залесского: толчея насекомых столбом была соотнесена с именем святого/названием праздника. Коренным же жителям с. Чурилово неизвестен и этот эпизод, и даже имя святого/название праздника, зато все поголовно (опрошено около 50 информантов при общем населении примерно в 90 человек) упоминают о комарином дне, или комарином празднике, который бывает 7-го (sic!) июля: Это комариный день седьмово июля. [Оговорка информанта – следует понимать: седьмого июня.] [Что это?] Ну, комари... комариный день, говорят: "О-ой! комариный день", - то, што в этот день столько комароф объявицэ, обязательно в этот день. [...] Вот... и раньше и говорят: "Ну-у, скоро комариный-то празник будит. Сидьмово июля, дак опять заидят". [Почему 7-го?] А ни знаю, уш так вот. Это... лето... летний день... самый жаркий. Июль. Ак они, наверно, и... откуда-то и поевляюца, эти комары [КА; зап. от А.А. Кутьиной, 1926 г. р., род. в Устьянском р-не Архангельской обл., жив. в г. Северодвинск]. С этого дня комаров становится очень много и так продолжается до Петрова дни или до Иванадни. Один из информантов весьма красочно описал, что в этот день происходит: А комары только - обычно так говорили, што седьмово июня комариный день, комариный столбик рассыпаеца, и тогда очинь... после сидьмово июня очинь много комароф. О! иногда бывало... [Что за день седьмое июня?] Чёрти - комариный столбик фсё... вот так: комариный столбик, рассыпался комариный столбик. Седьмово июня комариный столбик рассыпался. И комары тогда начинают вофсю гулять. [До какого времени?] Ну, это где-то... до половины июля, пожалуй. А потом уже и оводоф как-то нет, и комароф тоже, ну, меньше намного [КА; зап. в с. Чурилово от И.Е. Антонова, 1927 г.р., мест.]. Тому же И.Е. Антонову был задан вопрос про св. Никиту, но ответ последовал такой: [Вы не помните, в д. Вахрушево был праздники Никиты Столпника?] Нет, я таково не знаю. [...] [А что был святой, которого комары покусали?] Вот, не знаю, этово не слыхал, не знаю. [Не говорили, что в его день комары начинаются?] Ну, комариный день слыхал - седьмово июня, што… комариный столбик расыпаеца, комары начинают сильно кусать. С сидьмово июня. [Что за комариный столбик?] А ш… от толкут комары обычно вот как… э, вечером если зафтра хороший день, то… толкунцы. Столбик. [Эти толкунцы и есть столбик?] Да. [Столбик только по весне бывает?] Да, только вот… весной. Да, не, иногда бывает, што и… осинью... бабье лето, ну, намного меньше уже, но тоже как бы… толкуцэ. [Это к чему?] А это, што на д…другой день будит хорошая погода очинь - такая примета.

В славянской народной культуре распространены представления о том, что ряд животных, птиц и насекомых имеет сезонную активность, а в остальное же время либо находится в ином мире, ирее, или вырее, под землей и т. п., либо просто пребывает в пассивном состоянии и для человека не представляет опасности. Так, по верованиям восточных славян, змеи осенью, обычно на Воздвиженье, уходят под землю (ср. украинское название праздника Зўуженне, русское (З)движенье – змеи сдвигаются вместе или со своих мест на зимовье [ЭССД, т. 1, 400]; то же с птицами: птица в отлет двинулась [Даль, т. 1, 226 (воздвигать]), у сербов, македонцев и болгар бытует представление о том, что змеи выходят поле зимы на поверхность земли в день св. Иеремии (1 мая), в связи с чем совершаются соответствующие отгонные обряды [Грбич, 65; Миятович, 108; Врчевич, 28, №43]; в восточной Сербии, Боснии, Македонии и Болгарии известны волчьи праздники (вълчи празници, вучjи светац, вучjи празник), которые приурочены к дням св. Мартина (12-14 ноября), св. Трифона (Трифунци - 1-3 февраля), св. апостола Филиппа (14 ноября) и др. [Маринов, 79, 521-525; Джорджевич Т., 214; Мошинский, 291-292]; день св. апостола Андрея (30 ноября) у южных славян считается медвежьим (западная Болгария и восточная Сербия) или волчьим (центральная Сербия и Босния) днем [ЭССД, т. 1, 110] и т. д. Во всех перечисленных случаях праздники, посвященные тем или иным животным приурочены к дате христианского календаря, обычно к дню какого-либо святого, который часто интерпретируется в соответствии с тем, какому животному посвящен праздник: соответствующий святой понимается как покровитель, повелитель или защитник от тех или иных животных, название праздника конструируется или этимологизируется таким образом, что в него вкладывается наименование животного или действие, им производимое в этот день. Вторичной этимологизации могут подвергаться уже собственно народные наименования праздников: медведь на Спиридона солноворота поворачивается (в берлоге) на другой бок [Даль, т. 2, 312 (медведь)].

Сама приуроченность начала/прекращения/пика активности животного к той или иной календарной дате возникает различными путями: основанием для этого могут служить как реальные природные особенности (волки в большей степени опасны для человека и его хозяйства зимой, в силу того, что им сложнее охотиться в лесу; змеи осенью прячутся, насекомые исчезают, птицы улетают и т. д.), так и мифологические (волки, медведи, птицы, мыши осмысляются как представители загробного мира, и контакт с ними осмысляется как контакт с "тем светом", в том числе с предками, соответственно, праздники, посвященные животным, нередко совпадают с годовыми поминальными днями: святками, днем св. Димитрия Солунского [Джорджевич Т., 214; Джорджевич Д., 394; ЭССД, т. 2, 93]). Тем не менее, календарная приуроченность сужает и конкретизирует временные рамки происходящего события, соотносит его с событием христианского календаря и приурочивает исполнение обрядов соблюдение запретов (поминального, защитного и др. характера) к конкретному дню. Однако, поскольку преп. Никита столпник – святой, чье имя совершенно неизвестно на территории Каргополья и шире – Русского Севера, связанные с его житием представления о комарах не могли получить широкого распространения, поэтому уже на расстоянии 10 км от с. Чурилово ни о каком комарином дне (празднике) никому не известно, притом что толчея комаров столбом отмечается повсеместно и вообще - "комариная тема" на бытовом уровне в Каргополье весьма актуальна: это лесистый и болотистый край, в котором летом бывает крайне много насекомых. Жизнь и хозяйственная деятельность каргопольцев в значительной степени связана именно с лесами и болотами (сбор грибов и ягод, выпас скота в лесу, сенокос на лесных полянах и опушках, а также по берегам водоемов), где комаров и оводов особенно много, так что от них приходится защищаться. В отдельных селах предлагаются вполне экстравагантные способы: Раньше говорили, што, штоб комары не кусали, так меньше яиц на Пасху, не есть яйца [КА; зап. в с. Усачево от М.Ф. Антиповой, 1921 г.р.]. Время, когда активность гнуса начинает идти на спад, тоже отрефлектировано хорошо на всей обследованной территории: До Петрова дня убьёшь одново, дък с решето прибудет до Петрова дня, а с Петрова дня одново убьёшь - с решето убудет [КА; зап. в с. Кречетово от В.А. Будиловой, 1926 г.р.]. Это относится как к оводам, так и к комарам. Приуроченность перелома может варьироваться: в качестве рубежной даты нередко называется Ивандень (Иван Купала).

В отношении комариного праздника в с. Чурилово примечательна такая деталь: наши информанты единогласно отмечали, что он падает на 7-е июня, а не на 6-е, когда православная церковь отмечает память преп. Никиты столпника. Заколебалась в определении даты только одна М.М. Омелина, но и та склонилась все же к седьмому числу. Столь единодушная ошибка должна, по-видимому иметь объяснение. Мы можем гипотетически предложить такие. Во-первых, для деревенских праздников характерно празднование одной и той же даты в соседних деревнях по дням. Соседние деревни, имеющие общий престольный или часовенный праздник, отмечают его по очереди: день в одной деревне, на следующий день в другой: А у нас волость-то большая была. Дак три Покрова - в Заполье Покров [и еще в двух деревнях]. [Это бывает в один день?] Нет, через неделю. [КА; зап. в с. Тихманьга от А.М. Поповой, 1913 г.р.]. Поскольку в с. Чурилово живет всего несколько человек родом из с. Палы, и мало кто из них помнит про тамошние праздники, если это не касается его родной деревни, нам не удалось выяснить, так ли же обстояло и с днем св. Никиты и не было ли там двух празднований: 6-го и 7-го июня.

Второе объяснение основывается на том, что для народной традиции характерна тенденция соотносить различные этапы динамики одного явления или смежные явления с похожими календарными датами: например, у великорусов изгнание мух из домов совершается с дня св. Симеона столпника (1/14 сентября) до Покрова (1/14 октября) [Терновская, 140]. Такой же параллелизм дат наблюдается и в связи со сроками появления комаров, зафиксированными в других регионах: это Лукерья Комарница (13/26 мая – Ряз., Тул., Твер., Костром. [СРНГ, вып. 14, Л., 1978, 226; Даль, т. 2, 146 (комар)]) и Акулина Комарница (13/26 июня – Тобол., Колым. [СРНГ, вып. 14, Л., 1978, 226]). Временной сдвиг, вероятно, объясняется климатическими условиями, но совпадение чисел обращает внимание. Тенденция к соотнесенности дат, знаменующих собой разные периоды развития одного и того же явления, можно видеть в совпадении не только дат, но и названий: Первой Спас - немножко убудет нас, Второй Спас - больше убудет нас, Третий Спас - совсем не будет нас. Первой Спас у нас Спас был на нашем озере, на Чарарском. Комаров-то густо, полно. Так вам это комариный мор. В общем, в августе пойдёт, так это, по сентябрь кончица [КА; зап. в с. Евсино от А.А. Бирюковой, 1917 г.р.].

Кроме того, согласно утверждению М.А.Федотовой, "Житие Никиты Переславского читается в рукописных списках под разными числами, в большинстве списков под 23 мая [5 июня по новому стилю – А.М.], иногда под 24 мая, но встречается и под 20, 22, а в Милютинской Минее Житие помещено под 28 мая" [Федотова, 319]. Хотя автор статьи о житии Никиты столпника не упоминает 25 мая/7 июня, можно допустить и эту дату в качестве дня празднования в честь святого.

В нашем случае одинаковые числа ограничивают начало (7 июня) и конец (7 июля) активности комаров. Как уже было сказано, начало спада их активности (или пик ее) приурочивается к Петрову дню, но нередко его замещает Ивандень: Дак после Ивана дни тожо, до Ивана дни, - говоря, - комара убьёшь, дак решето прибудё, а после Ивана дни убьёшь, дак решето убудё [КА; зап. в с. Волосово от З.И. Зуевой, 1922 г.р.]; На Ивандень самые [...] овода. На Ильин день уже поубавится, прибьёт когда грозой, когда громом [КА; зап. в с. Лекшма от А.П. Корниловой, 1942 г.р.]. Итак, само понятие комариного праздника мотивировано житием и датой празднования памяти св. Никиты столпника, а сдвиг на один день, вероятно, произошел под влиянием даты Иванова дня, который, с одной стороны, знаменует противоположную точку в активности насекомых, а с другой, который вообще предстает одним из самых ритуально и мифологически насыщенных этапов в летнем календаре.

Остается неясным, насколько регулярна формулировка комариный столбик рассыпался, зафиксированная нами лишь однажды, несмотря на многочисленные попытки получить подтверждение бытования этого термина. Вероятно, мы имеем дело с индивидуальной интерпретацией понятия комариного дня или контаминацией. Само понятие комариный столб(ик) для каргопольской традиции вполне обычно – им обозначается толчея насекомых в воздухе, с которой связываются погодные и сельскохозяйственные приметы: Толкут, когда вот весной, весной комары вот так вот столбиком. Комары толкут - пора овёс сеять [КА; зап. в с. Калитинка от Т.П. Ворсиной, 1923 г.р.]. Этот столбик через его соотнесение с именем святого - Микита столб(н)ик – и дал почву для возникновения столь красочного образа.

В описанной нами традиции остается не совсем ясным одно: что собственно понимается под комариным праздником. В случаях с другими животными под праздником обычно понимается день, когда совершаются обряды, долженствующие защитить человека от их воздействия. В том числе, например, люди стремятся задобрить хищников, ритуально накормив их. В нашем же случае собственно празднование понимается двояко: с одной стороны это праздник, на который просто приходится начало активности комаров. Празднуют при этом не комарам, во всяком случае, нам не удалось зафиксировать верований, что празднуя/не празднуя в комариный день, можно избежать их укусов (напротив, как явствует из приведенного выше примера, защитные действия от комаров приурочены к Пасхе). Само празднование при этом ничем не отличается от любого празднования другого деревенского престольного или часовенного праздника: Да, ну там в Вахрушеве, ну там немного-то хто вить припасалса, дак хто вот свои, там вот от нас, из диревни, из Дудины дак, ходили. А так-то небольшой празник-то такой - Микита Столбик да и фсё там. [Про комариный столб ничего не говорят?] Не-ет. Вот, Миките Столбику будёт празник. Микиту зайили комары, дак подь знай, правда ли, нет - это, может, и неправда [смеется] [КА; зап. с. Чурилово от М.М. Омелиной, 1941 г.р.].

Согласно другой интерпретации, празднуют собственно комары. В день св. Никиты они собираются на праздник, как змеи перед своим уходом в землю или медведи, прежде чем залечь в берлоги: [Воздвиженье - медвежий праздник] Это в лес нельзя ходить, это двацать седьмово сентября... [Почему в лес нельзя ходить?] А у них свадьбы. [У кого?] У медведей. И все гады гуляют, говорят, говорят все гады гуляют: и змеи, и все-все-все, и вот нельзя в лес в этот день ходить [КА; зап. в с. Труфаново от А.Е. Смышляевой, 1936 г.р.]. Это понимание комариного праздника высказано и в уже цитированной записи от И.Е. Антонова: комары тогда [то есть в комариный день] начинают вофсю гулять. Такое понимание праздника тоже поддерживается житием преп. Никиты, которого зайили комары.

Так в фольклорной культуре переосмысляются термины столп и столпник, вписываются в систему традиционных представлений, соотносятся с календарными поверьями. Одновременно под воздействием традиционных сюжетов формируется "альтернативное", фольклорное житие святого, в которое включаются только наиболее существенные для народной культуры эпизоды.

1. В некоторых списках жития святого упоминается крест, поставленный исцеленным св. Никитой князем Черниговским Михаилом, на котором была указана дата: "в лето 6694" (1186). Цит. по [СККДР, вып. 2, ч. 1, 307]. Е.Е.Голубинский, впрочем, предполагает, что святой подвизался и скончался "или в конце периода домоногольского, или в начале монгольского" [Голубинский, с. 75-76].
2. Есть основания считать, что на самом деле она переехала в Никитскую Слободу еще раньше.
3. То же сказано в монастырском листке: "Впоследствии вырыл посреди монастыря яму-столп, затворился в ней, одел на себя тяжелые вериги и стал подвизаться многие годы…" [Жизнеописание, 2].
4. В более удаленных от монастыря деревнях это знание распространено существенно менее.
5. О клишированности текста как о способе сохранения культурной информации, "сворачивании" во фразеологизм и "разворачивании" этой информации см. [Толстой]; о народных интерпретациях обрядового действия см. [Толстая, 3-45; Виноградова, 111 – 117; Мороз, 174-182]. Применительно к народному православию об этом писала Е.Е. Левкиевская [Левкиевская, 90-111].
6. М.М. Омелина родом из ныне не существующего с. Палы, располагавшегося приблизительно в 5 км от с. Чурилово. Вахрушево - одна из деревень, входивших в Палы.

Сокращения

1. ЖС – Живая старина.
2. КА – Каргопольский фольклорный архив Лаборатории фольклора РГГУ. Содержит полевые записи из Каргопольского и Няндомского р-нов Архангельской обл.
3. ЛА – Личный архив автора.
4. СЕЗб – Српски етнографски зборник.
5. СККДР – Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2, ч. 1. - Л., 1988; ч. 2. - Л., 1989; вып. 3, ч. 1. - СПб., 1992; вып. 3, ч. 2. - СПб., 1993; вып. 3, ч. 3. - СПб., 1998; вып. 3, ч. 4. - СПб., 2004.
6. СРНГ – Словарь русских народных говоров. Тт. 1 – … - Л.(СПб.) 1965 – …
7. ЭССД – Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Т. 1-3. - М., 1995-2004.

Литература

8. Барсуков – Барсуков Н.П. Источники русской агиографии. - СПб., 1882.
9. Виноградова – Виноградова Л.Н. Мотивировка ритуальных действий как интерпретирующие тексты// Ученые записки Российского православного университета им. ап. Иоанна Богослова. Вып. 4. - М., 1998.
10. Врчевич – Врчевић В. Разна чваровања оли ти сутуке// СЕЗб, књ. 50. - Београд, 1934.
11. Герасимов – Герасимов М.К. Материалы по народной медицине и акушерству в Череповецком уезде Новгородской губернии// ЖС, 1898, вып. 2.
12. Голубинский –Голубинский Е.Е. История канонизации святых в русской Церкви. - М., 1903 (репринтное издание: М., 1998).
13. Грбич – Грбић С.М. Српски народни обичаjи из среза Бољевачког.// СЕЗб, књ. 14. - Београд, 1909.
14. Даль – Даль В.И. Словарь живого великорусского языка. Изд. 2. - СПб., 1880-1882 (репринтное издание: М., 1994).
15. Джорджевич Т. – Ђорђевић Т. Природа у веровању и предању нашега народа, књ. 1// Српски етнографски зборник, књ. 71. - Београд, 1958.
16. Ефименко – Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии. Тт. 1, 2. - М., 1877, 1878.
17. Жизнеописание – Жизнеописание преп. Никиты столпника// Никитский Благовестник. Приложение к газете Переславский ковчег. Издание Никитского мужского монастыря. 2004, №1.
18. Житие Никиты Унд. – Житие преподобнаго отца нашего Никиты столпника переславского.// Сборник житий. Собрание Ундольского, РГБ, Ф 310, №565. Л. 31 об. – 42. Рукопись XVI в.
19. Житие Никиты-1886 – Житие преподобного отца нашего Никиты Столпника, Переславского чудотворца и описание святынь Никитского монастыря. - Переславль, 1886.
20. Житие Никиты-2002 – Житие преподобного Никиты Столпника, Переславского чудотворца. Акафист. - [Б.м.], 2002.
21. Ключевский – Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. - М., 1871.
22. Кузнецов – Иеромонах Алипий (Кузнецов). Юродство и столпничество. Религиозно-психологическое, моральное и социальное исследование. - М., 2000 (репринт издания СПб., 1913).
23. Лавров – Лавров А.С. Колдовство и религия в России 1700-1740 гг. - М., 2000.
24. Левкиевская – Левкиевская Е.Е. Православие глазами современного севернорусского крестьянина// Российский православный университет ап. Иоанна Богослова. Ученые записки. Вып. 4. - М., 1998.
25. Маринов – Маринов Д. Народна вяра и религиозни народни обичаи// СбНУ, кн. XXVIII. - София, 1914.
26. Миятович – Миjатовић Ст.М. Обичаjи народа српског у Левчу и Темнићу// СЕЗб, књ. 7. - Београд, 1907.
27. Мороз – Мороз А.Б. Народная интерпретация этнографического факта// Язык культуры: семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения академика Никиты Ильича Толстого. - М., 2004.
28. Мошинский – Moszyński K. Kultura ludowa słowian. T. 2, cz. 1. - Warszawa, 1967.
29. Найденов – Найденов Н.А. Переславль-залесский Никитский монастырь. Материалы для его истории XVII и XVIII столетий. - М., 1888.
30. Сосновцева – Сосновцева И.В. История почитания Никиты Столпника Переяславского в XV-XVI веках (к вопросу о первоначальном составе деисусного ряда иконостаса Успенского собора Московского Кремля 1481 года)// Конференция, посвященная итогам научно-исследовательской работы за 1999 год и 125-летию со дня рождения П.И.Нерадовского (1875-1962). Тезисы докладов. - СПб., 2000.
31. Терновская – Терновская О.А. К описанию народных славянских представлений, связанных с насекомыми. Одна из систем ритуалов изведения домашних насекомых// Славянский и балканский фольклор. - М.,1981.
32. Тихонравов – Тихонравов К.Н. Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии. - М., 1857.
33. Толстая – Толстая С.М. К прагматической интерпретации обряда и обрядового фольклора// Образ мира в слове и ритуале: Балканские чтения – 1. - М., 1992.
34. Толстой – Толстой Н.И. О реконструкции праславянской фразеологии// Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995
35. Федотова – Федотова М.А. Житие Никиты Столпника Переславского (рукописная традиция Жития)// Русская агиография. Исследования, публикации, полемика. - СПб., 2005.
36. Феодорит – Блаженный Феодорит епископ Кирский. История Боголюбцев или повествование о святых подвижниках. – М., 1996.

Abstract

The pillar of the saint Nikitas Stylite of Pereslavl.

The st. Nikitas Stylite is a saint of the XII-th century, who lived in Pereslavl-Zalessky. Before becoming a monk he was a tax collector, well-known because of his cruelty. After the repentance he has and asked a senior of the nearest monastery, devoted to st. martyr Nikitas, to accept him into the fraternity. After the trial st. Nikitas was put on by the abbot, he has gone to a bog, stripped naked and lied down into the fen. He has done this to allow mosquitoes sting him. After he has been founded by monks, he was accepted into a monastery. St. Nikitas has built a pillar where he lived alone put into chains and wearing a stone cap.

After his death the pillar, chains and the stone cap of st. Nikitas have became cult objects, the veneration of these objects continues till nowadays. But it is not quite clear what the pillar is like. In the Life of st. Nikitas is said that he has dug a pillar. Probably, a cell of Nikitas is meant. Documents of the XVII-th century say about the stone pillar. In the 1763 the chapel has been built over the pillar, the stone pillar was reconstructed as well as a cell under it, so we can not affirm weather the saint lived in the pillar or in the small cell, named a pillar.

In the folk tradition another type of st. Nikitas's pillar is meant. The holyday of st. Nikitas (May 24) is considered as a day when mosquitoes activity begins. According to folk legends this day we can see a "pillar" (столб) of mosquitoes, it falls to separate insects and they begin to sting people. That is why Nikitas is called Stylite (столпник) in the folk tradition.