Моника Перотто
Язык и образование в постсоветской Центральной Азии
В этом году, провозглашенном в России «Годом Русского Языка в Мире» [1]
не мог не состояться очередной международный симпозиум под названием «Конференции по статусу русского языка за рубежом», темы которого были функции русского языка в мире и его юридический статус в разных стран СНГ. По случаю этого официального мероприятия, состоявшегося в Москве 29 и 30-ого мая, Министр Иностранных Дел С. В. Лавров, в качестве председателя правительственной Комиссии по делам соотечественников за рубежом, прокомментировал результаты третьего издания доклада МИДа «Русский язык в мире» [2] . Кроме представителей власти, на митинге присутствовали и представители русских общин ближнего и дальнего зарубежья. Указанные в докладе данные, собранные в 2004, обрисовывают безрадостную картину состояния русского языка как на территории Российской Федерации, где регистрируется падение уровня компетентности в государственном языке, так и за ее пределами.
Хотя кажется абсурдным говорить о русском, как о миноритарном языке, - в конце концов сегодня это государтвенный язык 142 милионов граждан РФ (из которых около 115 млн. являются этническими русскими) и более 30 млн русских, живущих за границей, - на самом деле эта и есть уже безысходная реальность в так называемом «ближнем зарубежье». Если в советское время 286 млн граждан разных национальностей говорили на русском как родном или втором языке, то сегодня в республиках СНГ из 140 млн жителей только 63,6 пользуются русским как активным языком и около 38 млн вовсе не говорят на нем [3].
Taблица 1. Численность населения, в той или иной мере владеющего русским языком, в странах Средней Азии в 2004 году [4]
Социодемографическая, геополитическая картина и языковая политика
Русский язык теряет свои позиции особенно в регионах, где количество этнических русских является менее значительным или республиканская языковая политика подъема национальной культуры и «титульного» языка сильнее. На сегодняшний день русский язык обладает титулом государственного лишь в одной республике за пределами РФ, в Беларуси, а в остальных республиках признан языком межнационального общения или даже иностранным языком (в кавказских и прибалтийских республиках) [5]. В Средней Азии русский язык приобрел юридический статус официального языка в Кыргызстане и Казакистане, в других является языком межнационального общения.
Еще один очень важный фактор, определяющий колебание языковой национальной политики в пользу русского языка, это ход политических отношений с Москвой. От этого очень часто зависит судьба русского языка на уровне регионального образовательного и культурного планирования, как показывает случай Средней Азии. В этом регионе Россия продолжает и после распада Советского Союза выполнять очень важную роль арбитра экономического и геополитического равновесия. Об этом свидетельствует поддержка Путина местных авторитарных режимов для противостояния таким дестабилизирующим явлениям как обострение ислама или распределение так называемых «оранжевых» революций [6].
Анализируя ситуацию с демографической точки зрения, по данным МИДа можно отметить, что присутсвие этнических русских в Казахстане близко к 30%, в Кыргызстане к 10%, около 5% в Узбекистане. Самые малочисленные группы русских в Средней Азии живут в Туркменистане (2%) и в Таджикистане (0,7%) [7]. В таблице 2 указано прогрессивное уменьшение русского населения в республиках Средней Азии в период 1989-2004:
| Страна | Казахстан | Кыргызстан | Таджикистан | Туркменистан | Узбекистан |
| Этнические русские, % населения | 40 (1989)
27 (2003) 25,8 (2004) |
21,5 (1989)
12,7 (2003) 9,0 (2004) |
7,8 (1989)
0,9 (2003) 0,7 (2004) |
9,5 (1989)
7 (1995) 2 (2004) |
8,4 (1989)
4,1 (2003) 4,0 (2004) |
Таблица 2
Данное демографическое падение, более значительное в некоторых республиках, связано в первую очередь с культурными переменами постсоветского периода, в особенности 90-ых годов, которые были периодом бурных националистических движений и большой политической нестабильности. Кроме того, в Среднеазиатских республиках, за исключением Казахстана, в последнее десятилетие значительно ухудшился уровень жизни, упал уровень доходов населения и увеличилась безработица.
В этом регионе, по словам Абдуллаева, наступили «сумерки европеизма», в то время как в советскую эпоху для нерусских народов «русская идентичность оказалась самой инструментальной (...) и процесс обрусения имел место и здесь» [8]. Русский образ жизни представлял собой модель современной, западной жизни, охарактеризованной светскими ценностями, а также высоким стандартом образования и профессиональной квалификации. Процесс урбанизации, сегодня типичный не только для русских соотечественников, но и для титульных национальностей, традиционно живущих в сельской местности, показывает насколько еще активно влияние советской модели на образ жизни Центральной Азии.
После распада Союза республики Центральной Азии возвращаются к своим культурным корням, иногда восстанавливая националистическую модель «демодернизации» и «реисламизации» страны [9]. Атмосфера авторитаризма и консерватизма, которая витает в этих странах, является главной причиной культурного дискомфорта, пережитого русскими соотечественниками. Политическая дискриминация не легализована, она скрытая, латентная [10].
С формальным исчезновением советской идентичности, граждане СНГ должны найти в себе новую идентичность. Это не всегда простой процесс даже для титульных этносов. Таджикистан, например, представляет собой «остров» персидской-иранской культуры в регионе, где преобладает туранская, туркотатарская цивилизация. Необходимо отметить, на самом деле, что если с одной стороны узбекский, казахский, туркменский и киргизский это тюркско-монгольские языки, с другой стороны таджикский это иранский язык, отличавшийся от языков Афганистана и Ирана. С культурной и особенно религиозной точки зрения, современный Таджикистан с трудом видит себя в модели, предложенной соседним Ираном, несмотря на общие преисламские корни. Для сегодняшнего Таджикистана восстановление собственной идентичности возможно только через возвращение к прошлому, поэтому в ответ на иранскую шиитскую модель, Таджикистан предлогает суннитскую модель династии саманидов, чья цивилизация процветала в Бухаре в 800-900 гг. н. э [11].
Как очевидно, можно вообще утверждать, что в республиках Средней Азии вес русского языка изменился в последние годы в отношении следующих факторов: политических и идеологических , социодемографических и, в более широком смисле, культурно-лингвистических.
Политические, этнократические движения республик привели к полной отмене идеологического потенциала русского языка, вытесненного с официальных мест управления, как символ советской идеологии. Республиканские законы о языках периода 1989-1990 гг., восстановили функции титульных языков и придали русскому деквалифицированный юридический статус языка межнационального общения и только в редких случаях, официального языка. В следующий период русский язык потерял свою политическую гегемонию, но поддерживал без помощи идеологии свои прагматические функции на уровне бытовой жизни, как единственная престижная «лингва франка» центроазиатского мультиэтнического региона, как рабочий язык на международной арене и как язык образования высшего уровня, благодаря историческому престижу своей культуры, общепризнанной всеми национальностями региона. До сих пор не редки случаи, когда русский язык признается родным нерусскими народами.
С демографической точки зрения вес русского языка связан с присутствием этнических русских, с функциями, которые они выполняют в промышленной и производственной сфере, а также с процессом миграции. Как пишет З.И. Левин «для нынешней русской диаспоры в странах СНГ и Балтии характерны предельная разобщенность, неспособность к сплочению и лоббированию своих интересов. Это связано с тем, что русские пока еще составляют там этнический конгломерат, не имеющий осознанного прошлого и общинного интереса» [12].
Хотя присутствие русских сконцентрировано в главных городах региона, в большинстве случаев они не образуют настоящую общину, не представляют собой этнического единства, а лишь отдельные изолированные группы, которые с трудом интегрируются в социальную ткань страны по причине культурной и религиозной несовместимости. Часто они переживают настоящий физический и географический дискомфорт, поскольку в некоторых республиках (например в Узбекистане) сразу после применения законов о языке быстро изменилась городская топономастика.
Единственная республика, где сильное присутствие русского населения позволило создать социальные движения и ассоциации для защиты прав русских соотечественников это Казахстан, где Славянское движение «Лад» является самым активным в этом направлении [13]. В конце апреля в республике состоялась вторая конференция русских ассоциаций, в которой выявилось, что большинство русских считает последней надеждой так называемую Региональную Программу Переселения, вступившую в действие 1 января 2007 г., для оказания помощи в переселении русским соотечественникам, живущим за границей (Постановление Правительства РФ 637 от 20 октября 2006) [14].
В следствии переориентации политики республик в сторону рыночной экономики, русские, работающие в государственных отраслях медицинского обслуживания, образования и культуры, с трудом смогли переквалифицироваться. Первыми жертвами безработицы стали женщины, традиционно служившие в этих отраслях. По словам В. Тишкова, «большинство русского населения пока находится на распутье, не принимая решительных действий ни по смене работы и профессии, ни места жительства» [15].
Возвращаясь к вопросу об изоляции русской общины, надо все-таки признать, что она была типична для русской элиты еще в советское время и тогда была тормозом развития русско-национального двуязычия, которое сегодня является необходимым условием для занятия любой престижной должности. В советское время было распространено так называемое одностороннее двуязычие (национально-русское) с диглоссией (русский был «высокой», престижной вариативностью и национальный язык «низкой», непрестижной), в то время как сегодня все более развивается двустороннее двуязычие (национально-русское и русско-национальное) без диглоссии, поскольку престиж двух языков сравнялся.
В опросе, приведенном в Кыргызстане в 1992 Институтом Этнологии и Антропологии РАН на вопрос, заданный взрослым русским и киргизам: «Что Вы посоветовали бы русской молодежи, вступающей в жизнь при выборе своего дальнейшего пути?» большинство русских (31%) ответили, что они предложили бы молодежи «интенсивнее осваивать киргизский язык и культуру», в то время как 14% посоветовали бы им уехать из страны. Среди киргизов очень высокий процент (60%) дал первый ответ и только 12% второй [16].
Миграционное явление прежде всего связано с изменением трудовых перспектив, фактор который в последние годы стал решающим [17]. Во второй половине 90-ых гг. в Кыргызстане эмиграция большей части русских высоко квалифицированных работников, занимавших ответственные и престижные должности в разных производственных отраслях, почти довела страну до экономического развала. Республиканским властям пришлось переориентировать государственную политику в сторону приема и привлечения русских, возбуждения интереса к русскому языку и русской культуре. Затем русский язык стал официальным языком, статус который был введен в Конституцию республики в декабре 2001 г. [18].
Существенный миграционный поток, вызванный политикой вытеснения функций русского языка из разных государственных и производственных отраслей, определил резкое демографическое падение русского населения в некоторых республиках Средней Азии, в особенности в Таджикистане и Туркменистане. С другой стороны, в этих странах титульные народы постоянно растут или, по крайней мере, ситуация стабильна, как например в Казахстане. В этой республике юридический статус официального языка в конституции не признается русским, как в Кыргызстане, тем не менее «в государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык» [19].
Из этого следует, что жизнеспособность русского языка остается достаточно высокой, несмотря на не всегда благоприятную языковую политику. В конце концов русский «бесправен, но востребован», как утверждает Ю. Подпоренко [20].
Русский язык в сфере образования
Процесс юридической деквалификации русского языка негативно отражается на системе планирования школьного и высшего образования, несмотря на меры, принятые русским правительством для решения этого вопроса. Если в период 1989-1991 гг. в республиках Советского Союза насчитывалось около 20.000 русских школ, в 2003-2004 гг. их количество уменьшилось почти на одну треть: 7536 [21]. В большинстве случаев русский язык преподается сегодня в смешанных школах, где классы многонациональны и многоязычны.
Правильственные меры для поддержки русского языка
В 2002 правительство РФ приняло первое официальное распоряжение (№1663 от 28.11.2002), подтвержавшее как основное направление политики русского правительства поддержку соотечественников в ближнем зарубежье и в мире и предусматривающее «систему мер по созданию эффективных механизмов взаимодействия российского государства с российской диаспорой в интересах защиты прав и свобод соотечественников, проживающих за рубежом.» [22]
В этом распоряжении определяются цели и финансово-эконимические меры для применения программ, организуемых зарубежными русскими общинами в области культуры, образования и науки. Кроме того, в декабре 2005 г. российским правительством была принята Федеральная Целевая Программа для сохранения, укрепления, развития и распространения русского языка в РФ и в мире в период 2006-2010 [23], в редакции которой участвовали главные специалисты самых крупных государственных университетов и академических органов страны (МГУ, СпбУ, РАН и т.д.). Данная инициатива «предназначена для использования в задачах мониторинга и формирования тематических информационных материалов по русскому языку, используемых в системе образования», а также для принятия целевых мер по повышению эффективности методики преподавания русского языка на уровне общего и высшего образования. Не вторичной целью программы является распространение функций русского языка в бытовой жизни стран, через культурные каналы и СМИ. Реализация и финансирование программы пройдут за счет российского федерального бюджета в размере 1300 млн рублей, из которых 15% расходов будут приходиться на стран СНГ, которые предоставят различные структуры и каналы связи, в том числе и смешанные университеты.
Для распространения культурных и образовательных инициатив с целью укрепления позиций русского языка интенсивно развивается сеть Росзарубежцентра (Российский центр Международного Научного и Культурного Сотрудничества при МИД России) [24], государственное учреждение, направленное на «создание благоприятного образа России» и поддержание культурно-экономической связи с русскими соотечественниками в мире.
Речь идет о совсем не новой организации, ВОКС (Всесоюзное Общество Культурной Связи с заграницей), основанной в 1925 с целью распространения русской культуры и советских традиций в мире, функции которой были просто переориентированы.
Академические и государственные ниициативы для поощрения русского языка в РФ и СНГ многочисленны и разнообразны. Периодически ораганизуются международные конференции для привлечения властей и общественного мнения о проблемах юридического статуса русского языка и состоянии его преподавания в СНГ [25], но безусловно самое крупное мероприятие последних месяцев это создание «Фонда Русского Языка», учредительное собрание которого состоялось 3 ноября с.г. в Москве в присутствии главных политических и культурных авторитетов страны. Данное начинание было широко освещено в СМИ.
Фонд действует «для популяризации русского языка, являющегося национальным достоянием России и важным элементом российской и мировой культуры, а также для поддержки программ изучения русского языка за рубежом» [26]. На сайте Фонда, кроме богатой информации о собственной деятельности и мероприятиях, издается также интересный журнал, уделяющий большое внимание актуальным проблемам русской речи и культуры в мире.
Среди инциатив, вовлекающих евразийское пространство, следует упомянуть Международный Форум о проблеме функционаирования русского языка в регионах Средней Азии. Последняя встреча состоялась в Бишкеке в декабре 2006 г., но сложившаяся уже несколько лет картина состояния русского языка в этих республиках не показывает значительного продвижения.
Последствия языковой политики
В рамках языковой политики бывшие советские республики в первую очередь издали законы, целенаправленные на защиту титульного языка и, хотя формально гарантируется право преподавания на языках меншинств, на практике резко уменьшилось финансирование для развития обучения на русском языке и на других языках.
Новое явление приватизации обучения все более характерно также для Средней Азии и уровень доходов является в некоторых республиках (особенно в Таджикистане и Туркменистане) очень низким, поэтому стоимость обучения чрезмерно высока. Русское правительство специально выделяет фонды, необходимые для закупки более современных учебников и для организации курсов повышения квалификации для местных преподавателей, немногочисленных и часто недостаточно подготовленных. Отмечено, что в последние 5 лет финансирования российского правительства этого направления увеличились в 10 раз. Несмотря на приложенные усилия, в некоторых регионах главной целью остается сохраниение, а не развитие образования на русском языке.
В Туркменистане, где сегодня проживают не больше 100.000 русских, существует единственная русская школа в столице Ашхабад. В других школах русские классы, то есть классы с обучением на русском языке, еле выживают и в сельской местности с каждым годом увеличивается риск их закрытия из-за отсутствий ресурсов. Родители часто вынуждены отправлять детей на пригородном поезде за десятки километров от места жительства, чтобы дети могли посещать русскую школу. [27] В русские классы стали принимать только детей, чьи родители имеют российское гражданство или статус переселенца в Россию. Нерусские дети официально не принимаются, но «за устройства ребенка в класс с русским языком обучения стали требовать взятки от родителей, в размере от 50 до 100 долларов США» [28].
В результате, востребованное обучение на русском языке позволяется не только удачным русским, но и в основном привилегированным нерусским, поскольку «обучать своих детей на русском языке хотят и представители местной номенклатуры, которые всеми правдами и неправдами устраивают своих детей в русские классы» [29].
К сожалению также и не оправдались ожиданий, возложенных на «новый курс», провозглашенный новым президентом Туркменистана, Г. Бердымухаммедовым, который сразу после своего назначения в феврале этого года провел реформу системы образования с целью повышения его уровня в стране. Среднее образование с 9 он привел до 10 лет обучения, таким образом, чтобы туркменские студенты за границей смогли пользоваться своими дипломами на равне с другими студентами СНГ. Были выделены новые финансирования и подняты зарплаты [30], но ситуация языковых меньшинств не изменилась. Если русский язык не восстановил утраченные позиции, то для узбеков, казаков и других миноритарных этносов обучение на родном языке остается мечтой.
Пока развивается тенденция обучать детей только на туркменском (на титульном) языке, высшее образование на русском будет постепенно перекрыватся. Как раз это то, что уже происходит в Казахстане, где в общеобразовательной школе преобладает казахский язык, в то время как на уровне высшего образования спрос на русский язык очень большой. В академическом году 2006/2007 57,9% детей учились в казахских школах и только 38,3% в русских, в то время как 54,9% студентов выбрали курс на русском языке и 43,9% на казахском [31]. Если молодое поколение растет все больше казакоязычным, обучение на русском языке останется привилегией немногих, несмотря на то, что «инструментальная мотивация» на выбор русского языка очень сильна среди казахов и русских, как показывает опрос, произведенный в средных школах г. Алматы в 2003 г. [32].
В Кыргызстане, по данных МАПРЯЛ 2006 г. русскими остались только 7% школ в стране и в киргизских школах количество часов на русском языке с 1 по 11 класс всего 27 [33]. Спрос на обучение на русском языке пока большой, но из-за отстутствия финансирований число классов остается ограниченным и посещаемость очень высокой (в некоторых регионах страны насчитываются даже 45 учеников в классе). Преподавательская работа мало оплачивается, поэтому как профессия она не представляет интереса для молодых русистов. От этого зависит большая нехватка квалифицированных преподавательских кадров.
На уровне высшего образования качество преподавания гарантируют немногие, но очень квалифицированные совместные университеты, основанные Министерством Образования РФ на основе местных институтов, как например Киргизско-Российский Славянский Университет (КРСУ) в Бишкеке и Российско-Таджикской Славянский Университет (РТСУ) в Душанбе.
Спрос на высшее образование на русском языке решительно превышает предложение, так как интеллигентные слои населения часто понимают возможности профессионального продвижения, гарантированные русским языком, в то время как титульные языки не всегда позволяют изучение всех преметов. Отсутствует, в особенности, терминология технических и научных дисциплин, научная литература по большей части написана на русском языке.
В Кыргызстане ученые специалисты по разным предметам работают над созданием новых терминологических баз, чтобы позволять более эффективное предложение в сфере высшего образования.
В Узбекистане, несмотря на попытки интеллигенции вернуться к собственным историческим и культурным корням на национальном языке, увеличивается число студентов, покидающих страну для поступления в университет на западе или в России, или только в близких республиках Казахстана и Кыргызстана. Данное явление считается первым шагом к окончательной миграции.
В Узбекистане, по мнению Абдуллаева, можно говорить о процессе «деинтеллектуализации», снижения качества и престижа образования: «хорошее образование перестало рассматриваться как гарантия или предпосылка получения престижной или хотя бы просто адекватно оплачиваемой работы. (...) Если в 1990 в вузах обучалось около 15% молодежи Узбекистана, то в 1998 – только 5% (в то время как в других постсоветских государствах этот процент возрос и составил, например, около 28% в России и на Украине и 25% в Кыргызстане» [34]. В этой стране особенно со стороны русских есть спрос на высшее образование, но такие запросы удовлетворяются лишь частично, вызывая явление, которое можно определить как «утечку мозгов».
Проблемы культуры речи
Как очевидно, вытеснение русского языка не способствует стандартизации и увеличению функций титульного языка, а наоборот продолжается общая «декультурализация» региона.
Интересно отметить, например, что происходит в СМИ Узбекистана: государственное телевидение вещает на 70% на узбекском языке, международные каналы (ТВ4) на 50% на русском и на 50% на других языках республики: таджикском, казахском, киргизском, уйгурском и др., тем не менее качество программ на узбекском языке довольно низкое. Зрители чаще смотрят фильмы и развлекательные спектакли на русском языке. Ведущие иногда смешивают государственный язык с его многочисленными диалектами; переключение и смешение кода часто заменяют двуязычие [35].
Вкрапления смешения кода можно заметить и в печати: грамматика и стиль нестабильны и не редко чувствуется влияние русского языка в текстах, очевидно переведенных с русского на узбекский язык. «Профессия журналиста перестала котироваться и мало оплачивается» пишут авторы статьи, поэтому уделяется мало внимания языку сообщения и соответсвующему падению культуры речи. «Газеты перешли на канцелярский язык, говорят языком руководства» [36]. В Узбекистане, по данным доклада «Русский язык в мире 2005», имеют хорошую дистрибьюцию только газета Труд и журнал Аргументы и Факты.
Несколько лет назад группа социолингвистов (В.Н. Белоусов, Григорян Э.А., Познякова Т.Ю.) писала о широком распространении так называемых «промежуточных языков», смешанных языков, образуемых в результате интенсивного языкового контакта русского с национальными языками. Среди них очень распространенными являются суржик на Украине и трасянка в Беларуси. Регионализация лингвистической нормы, конечно, неизбежное явление: в каждой республике СНГ существует местный вариант русского, происходящий от контакта между русским и национальными языками или диалектами этих языков. «Это приводит к тому, что основным местом изучения русского языка становится, условно говоря, базар – с его грамматикой, лексикой и образными выражениями, ограниченными и стереотипными речевыми ресурсами, которые лишь в той или иной мере удовлетворяют самые примитивные коммуникативные потребности» [37].
Нехорошее знание русского языка является все чаще поводом для настоящего культурного барьера между русскими и нерусскими, особенно на рабочем месте.
Предложение вицепрезидента РФ Д. Медведьева о введении в Россию «федерального стандарта русского языка» вызвало недавно бурную дискуссию в парламенте. Данный стандарт служил бы для проверки языковой компетенции не только российских граждан, но особенно тех, кто хочет въехать в Россию в поисках работы. Уже весной этого года в парламенте обсуждался проект закона для введения обязательного экзамена тестирования по русскому языку для мигрантов, желающих получить российское гражданство. На самом деле, данное распоряжение было бы не новостью – оно было уже предусмотрено в Указе президента РФ N 1325 от 14 ноября 2002 года, но видимо при его исполнении были встречены трудности.
Процесс упадка касается не только культуры речи, но и в широком смысле распространения культуры и образования, доступ к которому для большой части среднеазиатского населения стал роскошью.
Титульные языки страдают также из-за своего отсутствия в интернете, главной сети распространения информации. В нем преобладают русский и английские языки, поэтому неслучайно узбекские, казахские и киргизские сайты загружены англицизмами и американизмами.
Проблема алфавита
Как уже было отмечено, процесс возрождения национальной идентичности вызвал в странах Средней Азии отступление от модели «модернизации и вестернизации» культуры [38], представителями которой были русский язык и русский образ жизни. Перестройка в сторону ретрадиционализации означала для этих народов пройти не всегда простой, непротиворечивый и линейный путь, как показывает реформа алфавитской системы, проведенная в Узбекистане и Туркменистане в 1993 г. и в Азербайджане в 2001 г.
Официальное оправдание для введения латинского алфавита как средства интернационализации, приведенное на уровне органов языковой политики, чтобы мотивировать в этих странах возвращение к латинской письменности, сегодня кажется вполне необоснованным. [39] Данное объяснение могло бы быть приемлемым в 1929 г., на первом этапе латинизации алфавита, [40] когда и Турция перестала использовать арабский алфавит по той же причине. Переход к латинской графике в Турции и в Средней Азии в то время оказался абсолютно безболезненным из-за общей ситуации неграмотности.
В последние годы социо-экономическое положение этих стран претерпевает глубокий кризис, поэтому применение такой формы нового языкового строительства обошлось очень дорого, особенно в образовательном, публицистическом и градостроительном секторах. Несмотря на начальный энтузиазм, процесс изменения затруднялся и темпы реформы замедлились. Принятая в 1993 г. реформа в Узбекистане должна была завершиться до 2000 г., но из-за трудностей в ее применении, срок продлили сначала до 2005 г., затем до 2010. Кроме того, возникли еще дополнительные усложнения после введения поправки реформы, которые установили необходимость выполнения транслитерации на английской основе (то есть шипящие согласные надо было писать без диакритических знаков). Теперь специалисты жалуются, что создалась настоящая неразбериха между разными существующими вариантами. Подобное явление имеется у нас в итальянской печати с транскрипкцией русских имен.
По мнению некоторых русских социолингвистов [41], лингвистические аргументы в пользу теории перехода на латиницу очень слабы, более правдоподобными кажутся культурно-политические: возможность присоединения к другим тюркотатарским странам региона для воссоздания культурного исторического единства Туркестана. Уже в двадцатые годы, Е. Поливанов подчеркивал политическое значение «графических революций» [42].
В случае Узбекистана можно наверно предпологать, что желание освободиться от русской графики для восстановления собственной, автохтонной (которая, по правду сказать, в любом случае не была бы латинская) [43] каким-то образом затихла после «андижанских событий» 2005, приведших к сближению Узбекистана к России, в то время как узбекско-турецкие отношения являются сегодня крайне прохладными, как показывает отсутствие Каримова на последнем саммите глав тюркоязычных государств, проходившем в ноябре 2006 года в Анталье.
Позиции кириллицы остаются пока стабильными, несмотря на споры и разногласия, в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане.
Заключение
После распада Союза с каждым годом русские граждане, живущие в республиках СНГ, стали все сильнее ощущать вытеснение и необходимость защиты своих позиций как миноритарной национальности, против которой направлена неблагоприятная этнократическая политика.
Российские правительственные меры, поддерживающие права соотечественников, несмотря на усилия, приложенные на озвучения «русского вопроса», не обладают решительной властью на уровне республиканской языковой политики и языкового планирования. Сегодня к новой культурной действительности чаще всего приходится адаптироваться русским, изучая титульные языки, благодаря которым они могут достычь более высокого положения в обществе.
Среднеазиятское положение русского языка представляется, таким образом, разнообразным, более положительным в Казахстане и Кыргызстане, менее утешающим в Узбекистане, тревожным в Таджикистане и Туркменистане. Полученная картина, нестабильная из-за частных перемен геополитического баланса региона, показывает тем не менее достаточно стабильный престиж русского языка, его неоспоримую роль «лингва франка» в межнациональном общении и рабочего языка, открываюшего для говорящего международные персрективы.
Огромный дискомфорт русского населения в сфере культуры и труда вызвал рост миграционных потоков на выходе из республик в Россию. Наряду с этим, демографическое падение русского населения и одновременно рост титульных народов не дает русской общине возможность плодотворной аггрегации и мобилитации для достижения более благоприятных условий жизни и работы.
Языковая политика республик привела к юридической деквалификации статуса русского языка и уменьшению ресурсов для его распространения в образовательной системе. Из этого следует сокращение присутствия и функций русского языка на всех уровнях среднего и высшего образования, несмотря на его воспитательный потенциал и более высокий уровень образования, гарантированного обучением на русском языке. Неслучайно граждане республик Средней Азии, хотя чувствуют необходимость восстановления общего потенциала своих титульных языков, часто выбирают русский как язык образования.
Наряду с этим, необходимо также признать, что большинство официальных мероприятий, направленных на поддержание качества методики преподавания и повышение квалификации преподавательских кадров, в последние годы проводятся благодаря существенной финансовой поддержке Российской Федерации.
Сложная геополитическая и культурная картина региона не позволяет делать точные прогнозы на будущее русского языка, тем не менее можно надеяться, что языковая политика будет все более основана на терпимости и уважении межнациональных отношений, а также на укреплении условий для развития двустороннего двуязычия как ответа на нужды открытого мультиэтнического общества с единой общей целью повышения уровня жизни и культуры.
- Более подробно об этом см. в журнале Русский язык за рубежом 3, 2007
- Речь идет о периодическом докладе МИД РФ, который можно читать в интернете (в редакции 2003): http :// learning - russian . gramota . ru / book / mid / rulang 2003. html . Последняя редакция: Русский язык в мире: современное состояние и тенденции распространения , 2005 вып. 3 Москва, МИД РФ.
- Арефьев A ., Падение статуса русского языка на постсоветском пространстве/ Demoscope Weekly , 251, 20.08.2006, http :// demoscope . ru / weekly /2006/0251/ tema 01. php
- Источник: Русский язык в мире: современное состояние и тенденции распространения Выпуск 3 , М., Центр социального прогнозирования, 2005
- Список первых законов о языке, принятых в разных республиках можно найти в Губогло М.Н ., Языки этнической мобилизации, М. Школа «Языки русской культуры», 1998, С.194
- Прозападная ориентация, характеризовавшая узбекскую политику 90-ых гг. недавно сменилась на более близкие отношения с Москвой, которые стали заметными после «андижанских событий» весны 2005 г. 29 августа 2005 узбекский парламент решил закрыть американскую военную базу в Ханабаде. Политическая изоляция страны для Москвы служила поводом для контроля региона и гарантии поддержки национальной безопасности. Улучшение отношений с Россией безусловно способствовало созданию менее напряженных отношений с русскими, живущими в стране и восстановлению интереса к русскому языку.
- Данные о количестве населения разных стран СНГ и Балтии в начале 2007 г. можно найти в: http :// demoscope . ru / weekly /2007/0283/ barom 01. php
- См. Абдуллаев Е. , Русские в Узбекистане 2000-x: идентичность в условиях демодернизации / Русский мир в Центральной Азии . Сборник статей и материалов под ред. A. A Князева, вып.1, Бишкек, 2007 , С. 9-33
- Хотя в задачи настоящей работы не входит углубление политических и иделогических вопросов, тем не менее роль ислама в возрождении национальной идентичности в центроазиатских республиках кажется релевантной. R . Hanks говорит о реисламизации региона, в особенности некоторых республик, в т. ч. Узбекистана и Таджикистана. На самом деле, в советское время исламская культура осталась латентной. В случае Узбекистана, политика Каримова пыталась подавить любую форму радикализма, национализируя более толерантную версию ислама, подходящую для восстановления древней культуры, которой страна очень богата. В Таджикистане, первой республике Центральной Азии, где обострилась данная тенденция, действуют два очень активных политических движения: партия исламского возрождения, принявшая участие в парламентских выборах 2005 года и радикальное движение Хизб ут-Тахрир, представляющее голос народа в стране.
Hanks R.R., Dynamics of Islam, identity and institutional rule in Uzbekistan : Constructing a paradigm for conflict resolution / Communist and Post-Communist Studies, 2007, 40, 209-221. Karagiannis E ., The challenge of radical Islam in Tagikistan: Hizb ut-Tahrir al-Islami / Nationalities Papers, 2006, vol. 34, 1, 1-20. - Панфилова В., Скрытая дискриминация/ Независимая газета, 25.12.2006
- Beeman W.O ., The struggle for identity in Post Soviet Tajikistan / MERIA (Middle East Review of International Affairs), 1999, vol. 3, n. 4, 100-105.
- См. цитату в Абдуллаев 2007, указ. соч., С 12.
- О движении Лад см. Панфилову 2006, указ. соч., и K орнеев Э ., Русские Казахстана объединяются/ АПН Казахстан, 15.08.2006: http :// www . apn . kz / opinions / article 5314. html
- Постановление гласит: «Субсидии бюджетам субъектов РФ на указанные цели предоставляются Министерством финансов РФ согласно сводной бюджетной росписи федерального бюджета на соответствующий финансовый год в пределах лимитов бюджетных обязательств, предусмотренных в установленном порядке МФ РФ в пределах общего объема средств, выделяемых на реализацию Государственной программы на этот год (...) и с учетом соответствующей категории территории вселения субъекта Российской Федерации». Постановление Правительства Российской Федерации от 20 октября 2006 г. N 622 г. Москва об утверждении Указа Президента Российской Федерации от 22 июня 2006 г. N 637 "О мерах по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом": http :// www . rg . ru /2006/10/26/ pereselenie - podderzjka - dok . html
- Тишков В.А. , Русские в Центральной Азии и Казахстане/ Исследования по прикладной и неотложной этнологии, 1992, 51: http :// old . iea . ras . ru / Russian / publications / applied /51. html О явлении миграций см. также: Миграции и новые диаспоры в постсоветских государствах , отв. ред. Тишков В. А. Москва, 1996, Институт Этнологии и Антропологии.
- Там же.
- Для дальнейшей информации о русской миграционной политике и посленей динамике миграционных потоков в Центральной Азии см. Korobkov A ., Migration trends in Central Eurasia : politics versus economics/ Communist and Post-Communist Studies, 2007, 40, С . 169-189.
- Мечковкая Н.Б ., Постсоветский русский язык: новые черты в социолингвистическом статусе/ Russian Linguistics , 2005, 1, С. 54. Разные этапы киргизской языковой политики, которые привели к таким большим переменам в отношениях с русскими жителями страны, хорошо описаны в Шипилов А.В ., Русский язык в геополитике Киргизской Республики/ Русский язык за рубежом, 2007, 1, С. 108-115.
- Можно найти извлечения текста Закона Республики Казахстан «О языках в Республике Казахстан» в: http ://www. medialaw.ru /exussrlaw /l/kz/lang.htm
- Подпоренко Ю., Бесправен, но востребован. Русский язык в Узбекистане – к проблемам сохранения и эволюции/ Русский язык за рубежом, 2002, 4, С. 76-82
- Арефьев 2006, указ. соч.
- Текст документа можно найти в информативном портале русских соотечественников «Русь Единая»: http :// www . russedina . ru / frontend / library / legislation / rlegislation ? id =1680
- Федеральная Целевая Программа «Русский Язык», принятая 29.12.2005: http :// www . ed . gov . ru / ntp / fp / rus _ lang /
- http :// www . rusintercenter . ru /? lang = ru
- Последняя конференция с названием «Русский язык в странах СНГ и Балтии» состоялась в Москве в здании Президиума Российской академии наук. См. в http://www.mapryal.org/activities/showactivity.phtml?id=60
- См. www . russkiymir . ru e www . russkiymir . ru / ru / magazine /
- Аман, Е., Я русский бы выучил, только ... где?/ Хроника Туркменистана, 11.07.2007
- Аман, Е., Туркменское образование и нацмены/ Хроника Туркменистана, 04.09.2007
- Там же
- Первые шаги реформы туркменского образования: http :// www.turkmenistaninfo.ru /?page_ id =6& type = article&elem_ id=page_6/magazine_53/450&lang _ id=ru
- Алтынбекова О.В., Русский язык в сфере высшего образования в республике Казахстан / Русский мир в Центральной Азии. Сборник статей и материалов под ред.. A . A Князева, вып.1, Бишкек, 2007, 71-81.
- Сулейменова отличает инструментальную мотивацию на выбор русского («язык-цель изучается по функциональным причинам, поскольку открывает новые образовательные и экономические возможности») от интегративной мотивации («язык-цель изучается из-за заинтересованности в людях и культуре») и от результативной мотивации («язык-цель изучается, потому что сами мотивы изучения языка являются результатом успеха в его усвоении»). В опросе первый тип мотивации дал самые высшие проценты : мотивация на изучение казахского языка 32,5%, на изучение русского 35,4%. Сулейменова Е.Д . Языковая идентичность и языковые установки / Филология, Русский язык, Образование, Сборник статей, посвященных проф. Л.А.Вербицкой, 2006, Санкт-Петербург: Изд. Санкт- Петербургского Университета, 286-294.
- Дербишева З.К., Русский язык в Кыргызстане/ Вестник МАПРЯЛ , 2006, 53, 13-20
- Абдуллаев 2007 , указ. соч., С.24. О проблеме преподавания русского языка в Узбекистане см. еще: Башатова Н.А, Проблемы функционирования и преподавания в Узбекистане в современных условиях / Вестник МАПРЯЛ, 2006, 50, www . mapryal . org / vestnik / vestnik 50 или, того же автора, Преподавание практического курса русского языка в новых условиях республики Узбекистан/ Русский язык за рубежом , 2002, 3, 85-86.
- Абдуллаева Ч., Икромов T ., СМИ Узбекистана развиваются по законам страны / Media Insight Central Asia , 27.08.2002
- Там же, С.2 . О проблемах русского языка в СМИ см. еще: Хамагаев А., Центральная Азия: СМИ и языковая политика/ Media Insight Central Asia , 27.08.2002
- Белоусов В.Н., Григорян Е.А., Познякова Т.Ю ., Русский язык в межнациональном общении. Проблемы исследования и функционирования, Москва, 2001, РАН, С.49.
- «Понятие модернизации используется для обозначения процесса социальных изменений, которые исторически впервые произошли в Западной Европе и впоследствии приобрели глобальный характер. Примерами таких изменений являются: ослабление клановой организации общества, индустриализация, развитие системы образования и урбанизации.» Абдуллаев 2007, указ. соч. С. 10.
- В законе «О введении узбекского алфавита, основанного на латинской графике», принятом в 1993 в Узбекистане, объясняется таким образом выбор правительства: « Настоящий Закон (...) направлен на создание благоприятных условий, ускоряющих всесторонний прогресс республики и вхождение ее в систему мировой коммуникации.» Шарифиов O ., Латинизация алфавита. Узбекский опыт/ 28.04.2007: http :// www . ferghana . ru / article . php ? id =5092
- К концу 20-их гг. послереволюционный энтузиазм и жажда интернационализма привели даже Луначарского и других членов Народного Коммиссариата просвещения РСФСР предпологать применение латинской графики для русского языка в России. См. Simonato E ., Alfabeto russo: un progetto fallito di latinizzazione / eSamizdat 2005 (III) 1, 91-96 , а также Выдрин А ., Языковая политика в Узбекистане / Звезда Востока, 1994, С. 3: http :// www . ferghana . ru / zvezda / vydrin . html
- Баскаков А.Н., Насырова О.Д., Давлатназаров M ., Языковая ситуация и функционирование языков в регионе Средней Азии и Казахстана, RAN , Moskva , 1995, С.111.
- Выдрин 1994, указ. соч.
- На данное утверждение можно возразить, что возвращение к родной графике для узбеков достаточно невероятным, поскольку это означало бы восстановление знаменитой «арабской вязи». Данная гипотеза была обсуждена, но на сегодняшний день ее реализация кажется далекой. Если мы хотим вернуть к настоящим преисламским корням узбекской культуры, тогда мы должны ссылаться на две системы письменности: рунической и уйгурской. См. Выдрин 1994, указ. соч.
Дополнительные источники из интернета:
Monica Perotto, Università di Bologna (Болонский Университет) monica.perotto@unibo.it
Датум последње измене: 2009-03-16 13:21:51